МЕРЕМЬЯНИН Николай Сергеевич
Дата рождения: 1926
Место рождения: ст. Кореновская
Дата гибели: 29.06.1905
Призвался из Платнировское сельское поселение
Звание: старшина
Место службы: Стрелок 515-го стрелкового полка (134-я стрелковая дивизия, 69-я армия, 1-й Белорусский фронт)
Государственные награды: КАВАЛЕР ТРЁХ ОРДЕНОВ «СЛАВЫ»Награждён орденом «Отечественной войны I степени», медалями «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.»
Краткая биография: КАВАЛЕР ТРЁХ ОРДЕНОВ «СЛАВЫ» МЕРЕМЬЯНИН НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ, старшина, родился 14 марта 1926 года в посёлке Моховское Усть-Пристанского района Алтайского края в семье крестьянина. Русский. Окончил 4 класса. Работал в колхозе. В Советской Армии с 1943 года. В боях Великой Отечественной войны с июня 1944 года. Стрелок 515-го стрелкового полка (134-я стрелковая дивизия, 69-я армия, 1-й Белорусский фронт). Рядовой Меремьянин при отражении контратак противника 3 августа 1944 года у населённого пункта Анджеюв (юго-восточнее города Зволень, Польша) вынес из-под огня тяжело раненного командира взвода, расстреляв из автомата 5 солдат противника. 14 августа 1944 года награжден орденом «Славы III степени». В боях 15 – 16 января 1945 года у железнодорожной станции Едльня-Летниско иг. Юзефув (Польша), действуя в составе своего отделения, уничтожил свыше 10 солдат противника. Получил ранение, но продолжал выполнять боевую задачу. 13 февраля 1945 года награжден орденом «Славы II степени». В боях в районе города Лебуса и населённого пункта Мальнов (Германия) ефрейтор Меремьянин 17 – 22 апреля 1945 года из личного оружия уничтожил пулеметный расчет и несколько автоматчиков противника. 15 мая 1946 года награжден орденом «Славы I степени». Награждён орденом «Отечественной войны I степени», медалями «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.» Войну Николай Сергеевич закончил под Берлином. После демобилизации приехал на Кубань и поселился в станице Платнировской. Более двух десятков лет трудился он в колхозе имени С. М. Кирова. Сначала строителем, восстанавливал фермы колхоза, а потом перешел в животноводство. О том, как ветеран войны трудился, лучше всего говорят выданные ему почетные грамоты, премии и медаль «За доблестный труд». Николай Сергеевич щедро делился своими воспоминаниями с платнировскими школьниками, вёл активную общественную работу, добросовестно трудился, был примерным семьянином. А 2 ноября 2007 года после продолжительной болезни скончался на 82-м году жизни. Жители станицы и учащиеся с глубоким прискорбием проводили его в последний путь. На первой фотографии Меремьянин Н.С. и Коваленко А.С. в историко-краеведческом музее средней школы № 25. На второй фотографии Меремьянин Н.С. с учащимися 25 школы. Подвиг Меремьянина Николая Сергеевича увековечен писателями и поэтами: - «Солдатская слава». Краснодар, 1974. С. 206—211; - Кочетов А. В. «Солдатская слава». 4-е изд. Барнаул, 1985. С. 108—111; - «Кубанцы — кавалеры тех орденов Славы». Краснодар, 1995. С. 79—80; - Обойщиков К. А. «Звезд волшебное сиянье». Краснодар, 2001. С. 125. - Имя его занесено в книгу «ЗОЛОТАЯ СЛАВА КУБАНИ». Рассказ А. Лазько «В семнадцать мальчишеских лет». Военком поднял усталые глаза. Взглянул на стоявшего у стола подростка и, сворачивая самокрутку, сокрушенно вздохнул: - Ох, Меремьянин, Меремьянин… Ну сколько тебе раз говорить – рано еще?.. Белесый, щуплый паренек, насупившись, вытянулся в струнку. И, видимо, желая расположить к себе военкома, обратился к нему по-военному: - Никак нет, товарищ майор… - Что «никак нет»? Лет-то тебе сколько?.. Неполных шестнадцать? То-то. Мало каши ел, браток. А туда же, на фронт захотел. Меремьянин обидчиво вздернул плечом. И, боясь, что его, не дослушав до конца, выпроводят из военкомата, торопливо заговорил: - Ну и что? Вы знаете, Аркадий Гайдар в гражданскую семнадцати лет полком командовал… - Доживи до семнадцати, тоже полк получишь! – засмеялся майор и, затянувшись самокруткой, уже серьезно сказал: - Вот что, Николай, давай договоримся. Сейчас в колхозе на полях жарко – хлеб убирать надо. Это и будет твоя помощь фронту. Парень ты, по всему видать, крепкий, настойчивый. Вот и прояви свой характер – поработай на совесть. - А я разве не работаю? – не сдавался Меремьянин. – Мы всей семьей возим телегами хлеб на элеватор. Только совестно мне быков понукать, ведь я ворошиловский стрелок, на фронте больше пользы принесу. А здесь, в колхозе, за меня поработают отец, мать, сестры. Нас много, Меремьяниных… - Ладно, ладно, хватит меня агитировать, - добродушно протянул военком. – Придет срок – позовем… Шёл тяжёлый 1942 год. Работая в колхозе, Николай вместе с другими подростками возил пшеницу, собирал в поле колоски, стараясь до последнего зёрнышка отправить на элеватор. А в свободные минуты его можно было увидеть всё там же, у военкомата или на перроне вокзала. Провожал эшелоны. - Возвращайтесь с победой! – кричал отъезжавшим. Наконец настал тот день, когда и Николай надел военную форму, стал осваивать солдатское мастерство. Случилось это уже в 1943 году. Наши войска вели тяжёлые бои, освобождая от немецко-фашистских захватчиков Украину и Белоруссию. Читая сводки Совинформбюро, сообщения о зверствах фашистских извергов. Меремьянин до боли в пальцах сжимал автомат: - Скорее бы на передовую! Полк, в котором он начал службу, находился в резерве. Три докладных написал Николай, прежде чем его, как лучшего стрелка, направили в действующую армию. И свое боевое крещение Меремьянин получил на границе с Польшей. …Туман легкой пеленой еще окутывал землю, когда предрассветную темь неба осветила яркой полудугой красная ракета. И в тот же миг раздалась короткая, как выстрел команда: - Вперед! За Родину… Лёгкой пружиной, выбросив из окопа послушное гибкое тело, Николай с криком «ура» бросился вперёд. Он устремился к темнеющим вдали очертаниям вражеской позиции. Строча на бегу из автомата, укрываясь от неприятельских пуль и минных осколков в воронках, за стволами деревьев, Меремьянин короткими перебежками приближался к траншеям. Краем глаза он видел бегущих слева и справа товарищей, бойцов взвода. Предрассветная мгла рассеивалась с каждой минутой, туман таял, но вокруг и так было светло от ярких вспышек гранатных разрывов, огнемётных струй, трассирующих пулемётных очередей. Уже оставалось сделать последний бросок, а там – рукопашная в фашистских окопах. И вдруг, прыгнув в очередную воронку, почти у самой первой траншеи врага, Николай увидел на дне ее командира взвода лейтенанта Стрельцова, который склонился над чьим-то распростертым телом. - Меремьянин? Скорей сюда! – позвал он. – Видишь, комроты ранен. Без сознания он. Вынеси его в тыл. И Стрельцов выпрыгнул наверх. Догнал атакующую цепь. Николай оценил обстановку, выбирая лучший путь для выполнения приказа. В считанные мгновения он сдернул с плеча плащ-палатку, уложил на нее командира, вытащил его из воронки. Взяв на левую руку автомат, Меремьянин пополз, подтягивая правой рукой плащ-палатку, на которой лежал раненый офицер. То и дело вокруг солдата поднимались фонтанчики пыли, пулеметные очереди вспарывали землю, и казалось, он и лежащий сзади стонущий командир видны как на ладони и именно за ними охотятся сейчас пулеметчики врага. Меремьянин продолжал упрямо ползти вперед, подтаскивая тяжелую ношу. Вдруг совсем рядом упала мина. Солдат едва успел прикрыть командира своим телом. Очнувшись на минуту, офицер слабым голосом попросил: - Брось меня, солдат, не выживу я, и оба погибнем. - Никак нет, товарищ капитан, - стиснув зубы, ответил Меремьянин, - не погибнем! Трудно сказать, сколько времени полз Николай. Когда он добрался, наконец, до медицинского пункта, там, принимая тяжело раненного, удивились, как этот на вид щуплый, маленький солдат смог вынести с поля боя рослого капитана. А Меремьянин вернулся на передовую. Его товарищи уже дрались во вражеских окопах. Вместе с ними он на плоту форсировал Буг и уже на том берегу, отыскав командира взвода, доложил: - Ваше приказание выполнено. - Молодец! – коротко сказал лейтенант. Этот подвиг солдата не остался незамеченным. Он был награжден орденом «Славы третьей степени». Летом 1944 года часть, в которой служил Меремьянин, вела бои в Польше. Возле одного местечка, у опушки леса, враг оказал яростное сопротивление. Нашим воинам пришлось окопаться. Выбирая удобный момент для атаки, бойцы вели непрерывное и тщательное наблюдение, изучая местность, лежащую впереди. Враг огрызался автоматным огнем со значительными интервалами. Наши солдаты ждали сигнала к наступлению. И вдруг в такой ответственный момент нарушилась связь со штабом полка. Трое связистов, один за другим посланные найти обрыв телефонного кабеля, не вернулись. Четвертый был тяжело ранен на полдороги, и его подобрали санитары. А затем упал сраженный пулей командир соседнего взвода. Стало ясно – в лесу засела вражеская «кукушка» - хитрый и опытный снайпер. Вскоре по окопам была передана команда: - Меремьянина и Зайцева – к командиру роты. Солдаты – народ бывалый. Смекнули, в чем дело: Николай Меремьянин и Иван Зайцев – лучшие стрелки, оба имеют снайперские винтовки. Конечно же, им и поручат ликвидировать «кукушку». …Все было сделано так, как уговорились. Ночью Николай и Иван выбрались на нейтральную полосу, вырыли окопчики, на рассвете забрались в них, стали наблюдать. Главная их задача – обнаружить и уничтожить вражеского снайпера. Но тот не выдавал себя. А под вечер Иван Зайцев открыл огонь, вызывая противника на дуэль. Со стороны леса раздалось два выстрела – и Зайцев с пробитой головой осел на дно окопа. Меремьянин глухо застонал, на глазах которого погиб друг. Руки его яростно сжимали ложе винтовки: - Ну, погоди же, гитлеровская сволочь, достану я тебя… Ночью он вынес в тыл тело Зайцева. Затем вернулся и на бруствере окопа друга прикрепил осколок стекла, стал ждать утра. Расчет был прост – когда солнце станет светить со стороны фашиста, тот увидит солнечный зайчик, примет его за вспышку оптического прибора и обязательно выстрелит. Так и случилось. На этот раз Меремьянин отчетливо увидел огонь, сверкнувший из ветвей высокой раскидистой лиственницы, мгновенно прицелился и плавно нажал спусковой крючок. Дерево чуть качнулось, ветки его вздрогнули, а секунду спустя, словно тяжелый куль, свалился вниз вражеский снайпер. На груди Николая Меремьянина появилась еще одна награда. Это был орден «Славы второй степени». Весна 1945 года была запоздалой: в апреле ещё не стаял снег, сирень только-только выбросила первые несмелые почки. Жадно вдыхая запах пробуждающейся земли, советские воины весело говорили: - Весна задержалась… Но ничего – победа придёт без опоздания! Час Победы был совсем близок, это чувствовали все. Беря штурмом неприятельские города, шагая по поверженной земле, наши солдаты всё ближе подходили к Берлину. Вместе со своими боевыми друзьями в одной из частей 1-го Белорусского фронта шагал и рядовой Николай Меремьянин. За два года упорных боёв он окреп, повзрослел, возмужал. Под Франкфуртом-на-Одере Николай отметил свое девятнадцатилетие. Друзья выпили свои боевые граммы за его здоровье, за победу. - Следующие именины, тезка, будешь праздновать дома! – балагурил одногодок Меремьянина Николай Павлов. А на другой день – опять бой. Развивая наступление, часть, в которой служил Меремьянин, выбила гитлеровцев из окопов и закрепилась в них, накапливая силы для нового броска вперед. В это время фашисты с отчаянием обреченных бросились в контратаку. Выполняя приказ своего бесноватого фюрера, они ввели в бой танки, перебросив их с западного фронта. Больше десятка средних и тяжелых броневых машин двинулись на боевые порядки взвода. За танками вприпрыжку бежала пехота в грязно-зеленых шинелях. Наши воины открыли массированный огонь, стараясь отсечь контратакующих от танков. В нише окопа лежали найденные Николаем два фаустпатрона. Но они годились лишь для ближнего боя. Рядом вел прицельный огонь из противотанкового ружья его друг Николай Павлов. В соседнем окопе держал наготове бутылки с зажигательной смесью младший сержант Бирман. От прямого попадания из ПТР запылала головная машина. Распласталась гусеница второго танка, и он завертелся на месте. Но остальные, изрыгая из пушек огонь, на полной скорости неслись вперед. Перед окопом Меремьянина оказались две бронированные глыбы. Тут он увидел, как рывком поднялся Бирман и метнул одну за другой две бутылки. Первая не долетела до танка, вторая разбилась о лобовую броню, облив машину струйками огня. Танк взревел и на бешеной скорости ворвался в боевые порядки взвода, пытаясь на ходу сбить пламя, осыпая окопы пулеметным дождем. Рухнул наземь перерезанный очередью младший сержант Бирман. Броня загремела перед окопом Меремьянина. И он достал из ниши фаустпатрон. Солдат, прицелившись, выстрелил. Болванка фаустпатрона почти в упор ударила по лобовой броне. Раздался взрыв, танк вспыхнул, и почти тотчас в нем стали рваться снаряды. Из машины выскочили двое танкистов и тут же упали, скошенные автоматными очередями. Меремьянин не успел обрадоваться, как услышал предостерегающий крик Павлова: - Коля, сзади! Он быстро нырнул в укрытие. И в ту же секунду, закрыв небо, почти вдавливая его в землю, наверху тяжело пролязгали гусеницы танка, который успел прорваться в наш тыл и теперь утюжил окопы. - Ах ты, гадина!.. Николай выругался и, выплевывая землю, схватил оставшийся фаустпатрон. Болванка вошла в левый борт. На поле уже пылало семь вражеских машин. Оставшиеся повернули вспять, уходя из зоны обстрела. В тот же день советские войска форсировали Одер и овладели Франкфуртом. Это был последний бой Николая Меремьянина. За мужество и отвагу он был представлен к высшей награде воинской доблести – ордену «Славы первой степени». Войну Николай Сергеевич закончил под Берлином. После демобилизации приехал на Кубань и поселился в станице Платнировской. Вот уже более двух десятков лет трудится он в колхозе имени С. М. Кирова. Сначала строителем, восстанавливал фермы колхоза, а потом перешел в животноводство. О том, как ветеран войны трудится, лучше всего говорят выданные ему почетные грамоты и премии. А совсем недавно к боевым наградам Николая Сергеевича прибавилась медаль «За доблестный труд». Обойщиков К. А. «Звезд волшебное сиянье». Краснодар, 2001. С. 125. За этот подвиг солдат Меремьянин был удостоен ордена «Славы III степени». Дымились чернью развалины. Гудел металл. Но крикнуть вдруг: - Вперёд за Родину, за Сталина! Успел – до пули – политрук. За ним пошёл солдат усатый: - За мной, сынки! Не дрейфь, дойдём!.. Но взвод лежал, к земле прижатый Прицельным вражеским огнём. А Меремьянин, сын Алтая, Вскочил на бруствер, весь дрожа, Гортанью дым с огнём глотая, Взошёл на лезвие ножа. Не раб, а гордый сын России, Он шёл вперёд, на смертный бой. Считая гибель вражьей силы Своей заботой и судьбой. Гудели грозно батареи. Стучали гулко сапоги. Пригнувшись, взвод бежал к траншеям, Где ощитинились враги. Но вот упал комроты, ранен, Оставив алой крови след. И взводный крикнул: - Меремьянин, тащи комроты в лазарет! Ползком, на плащ-палатке рваной, Тащил он в тыл с передовой Ещё живого капитана, Не веря, что и сам живой. На груди Николая Меремьянина появилась ещё одна награда. Это был орден «Славы II степени». Немецкий снайпер был силён – Стрелял, стервец, из леса метко. Бойцов и связь, и разведки Снимал – и таял батальон. Тогда нашли своих стрелков Из тех ребят-сибиряков, Что тоже зверя бить умели. Они в засаде просидели Всю ночь. И встретили рассвет. И день прошёл. А немца нет! Когда не выдержали нервы, Один пальнул, и тут же сник. Смерть прилетела в тот же миг – Себя он рассекретил первым. И Меремьянин Николай Один остался на «охоте». Он друга вынес из окопа, Из преисподней, может, в рай. Солдат на выдумки хитёр – Стекла осколочек протёр. И там, где друг сидел вчера, Как месть оставил до утра. Блеснёт на солнце «зайчик» мирный, И немец, наглый и настырный, По-воровски нажмёт курок. Но самого настигнет рок. Так и случилось утром ранним – Два выстрела сошлись в тумане, И веточка качнулась хрупко. И на прикладе Меремьянин Добавил новую зарубку. Это был последний бой Николая Меремьянина. За мужество и отвагу он был представлен к высшей награде воинской доблести – ордену «Славы I степени», но получил его только через 26 лет после окончания Великой Отечественной войны. - А что же третий орден? - Да за тот проклятый Одер, Где три дня пожар гудел, Где окопы и землянки Зарывали вражьи танки, Где Герой наш поседел. Это было под Франкфуртом Голубым весенним утром, Когда сладко зоревать. Пёрли танки и пехота. Умерать-то неохота, Значит, надо воевать. И старательно, спокойно Коля Павлов бронебойным Бил по чёрному кресту. И сержант Серёжка Есин «Тигра» ждал с бутылкой смеси И с цигарочкой во рту. Не скучал на поле брани И земляк наш Меремьянин – Бил отменно автомат. И два танка запылали, Когда точно в них попали Связки мстительных гранат. Вот и все покуда байки. Голос слышится хозяйки: - Подзаправиться пора. Ну, а было б у нас время, По военной этой теме Можно баять до утра. Память нам не угрожает, Всех людей она сближает – Легче жить и бедовать. Может всё ещё случится, Славой надобно гордиться, Подвиг вредно забывать.
Место захоронения:
Вернуться на главную